Из книги Андреаса Билера - профессора политической экономии в Университете Ноттингема
Европу преследует жесткая экономия. Государственный сектор сокращается по всему Европейскому Союзу (ЕС), и завоевания, которых рабочий класс добился в послевоенные годы, оказались серьезно подорванными. В данной статье я предлагаю обсудить политику рабочего класса по преодолению кризиса, охватившего Еврозону, дам оценку причинам кризиса и его последствиям для трудящихся.
Глубинные движущие силы кризиса Еврозоны
Нынешние проблемы восходят напрямую к мировому финансовому кризису, начавшемуся в 2007 году с наступлением на банк Northern Rock в Великобритании и достигшему своей первой вершины с банкротством Lehman Brothers в 2008. Можно выделить два масштабных последствия этого кризиса. Во-первых, в результате оказания помощи банкам и поддержки всей финансовой системы за счет бюджетных средств, у государств образовалась значительная задолженность. Во-вторых, на фоне достигшей высокого уровня неопределенности финансовые рынки замерли. Банки и финансовые организации прекратили предоставление кредитов как друг другу, так и промышленным компаниям. Страны, в свою очередь, обнаружили, что и им становится все труднее проводить рефинансирование своего национального долга. Начался кризис Еврозоны, известный также как кризис государственного долга.
Тем не менее, данный анализ снимает лишь самый верхний слой с подлинных причин кризиса. Фундаментальные тенденции, лежащие в основе кризиса, следует искать в неровной природе Европейской политической экономии. С одной стороны, Германия переживала экспортный бум, реализуя в других странах Европы почти 60 процентов своего экспорта (Trading Economics, 10 May 2013). Профицит торгового баланса Германии сосредоточен на Европе еще больше. Он составляет 60 процентов в торговле с другими странами Еврозоны и почти 85 процентов – со странами-членами ЕС в целом (de Nardis, 2 December 2010). Однако такую стратегию роста не могут взять на вооружение все и каждый. Какие-то государства должны весь этот экспорт поглощать, и именно этим и занимались многие из периферийных стран, испытывающих сегодня большие проблемы, в частности Греция, Португалия, Испания и Ирландия. Они, в свою очередь, не способны конкурировать на свободном внутреннем рынке ЕС в силу своего низкого уровня производительности труда. Германский экспортный бум привел к получению страной суперприбылей, которым затем требуются новые возможности для прибыльного инвестирования. Государственные облигации периферийных стран, а также строительные рынки Ирландии и Испании, казалось, и представляли собой такие возможности для безопасных инвестиций. Эти инвестиции, в свою очередь, вели к повышению экспорта товаров из Германии этими странами и приносили Германии новые суперприбыли, ждущие своих возможностей для инвестирования.
Кого спасают?
В средствах массовой информации часто утверждается, что гражданам более богатых стран теперь придется расплачиваться за граждан стран-должников. Выдвигаются и аргументы культурного плана: мол, причиной кризиса являются «ленивые греческие рабочие». Тем не менее, дело явно не в этом. Греческие рабочие, наряду с рабочими ряда других стран, имеют самую длинную рабочую неделю в Европе (BBC, 26 February 2012). В любом случае, спасают не греческих, португальских, ирландских или кипрских граждан и их системы здравоохранения и образования. Спасают банки, которые организовывали перенаправление суперприбылей в периферийные страны в виде кредитов; именно они оказались теперь в бедственном положении из-за высокого уровня частного и государственного долга в этих странах. Например, германские и французские банки стали очень уязвимыми из-за греческого долга, британские банки – из-за ирландского (The Guardian, 17 June 2011).
Какова цель программ помощи странам-должникам?
Является ли целью программ помощи странам с высоким уровнем государственного долга обеспечить дальнейшее предоставление основных услуг общественного пользования на периферии Европы? Ясно, что нет. Напротив, «Тройка», состоящая из Еврокомиссии, Европейского Центробанка и Международного валютного фонда (МВФ), требует сокращения бюджетных ассигнований именно в сфере образования и здравоохранения. Состоит ли цель этих программ в том, чтобы помочь периферийным странам восстановить свою конкурентоспособность? И опять ответом является столь же очевидное «нет». Эти программы не включают никаких проектов в области промышленной политики. Подлинная природа этих программ финансовой помощи прослеживается в тех условиях, которые их сопровождают, ставя оказываемую поддержку в зависимость от осуществления мер жесткой экономии, включающих: (1) сокращение государственного финансирования основных услуг общественного пользования; (2) сокращение занятости в государственном секторе; (3) требование приватизации государственных активов и (4) подрыв трудовых отношений и профсоюзных прав посредством навязываемых снижений минимальной заработной платы и дальнейшей либерализации рынков труда. Таким образом, подлинной целью программ финансовой помощи странам-должникам является реструктуризация политической экономии и открытие государственного сектора как источника новых инвестиционных возможностей для частного капитала. Баланс сил между трудом и капиталом в этом процессе еще больше сдвигается в сторону последнего. Работодатели, в конечном счете, используют кризис, чтобы укрепить свои позиции в отношении рабочих, облегчая себе их эксплуатацию.
Выиграли ли германские рабочие от экспортного бума?
Вопреки распространенному мнению, германские трудящиеся не получили выгод от сложившейся на сегодня ситуации. Повышение производительности в Германии, в значительной степени, стало результатом резкого усиления давления в сторону снижения заработной платы и ухудшения условий труда и занятости.
«На всем протяжении этого периода Германия оставалась непреклонной в оказании давления на своих собственных трудящихся. За последние два десятилетия самая мощная экономика Еврозоны показала самый низкий рост номинальных затрат на рабочую силу, при этом доля работников в стоимости произведенной продукции систематически падала. Европейский валютный союз (ЕВС) стал тяжелым испытанием для германских трудящихся”. (Lapavitsas et al, 2012: 4).
Повестка Дня 2010 и особенно так называемая реформа Хартц IV (Hartz IV), осуществленная в начале 2000-х годов, представляют собой самое масштабное сокращение – а также и реструктуризацию – германской системы социальной защиты со времен Второй мировой войны. Другими словами, Германия больше других стран Еврозоны преуспела в сокращении затрат на рабочую силу. «Евро представляет собой для Германии политику, основанную на принципе «пусти ближнего своего по миру», при условии, что сначала Германия пустит по миру своих собственных трудящихся». (Lapavitsas et al, 2012: 30).
Таким образом, в то время как основные СМИ изображают кризис как конфликт между Германией и странами периферии, подлинным конфликтом здесь является конфликт между трудом и капиталом. И этот конфликт охватывает весь Евросоюз, поскольку во всей Европе экономический кризис используется как оправдание сокращения государственных расходов. В Великобритании, хотя положение там и не такое, как в Греции, Португалии или Ирландии, люди также сталкиваются с постоянными сокращениями бюджетных расходов и реструктуризацией, включая приватизацию в секторах здравоохранения и образования, а также с наступлением на свои права в области трудоустройства. Говоря коротко, во всем Евросоюзе работодатели злоупотребляют кризисной ситуацией, чтобы отнять у рабочих то, что они отвоевали для себя в послевоенные годы. Кризис дает капиталу аргументы для оправдания сокращений, которые ему иначе никак не удалось бы реализовать.
Какие возможности есть у трудящихся для оказания сопротивления реструктуризации?
Учитывая, что жесткая экономия, проталкиваемая Брюсселем и, в неменьшей степени, отдельными национальными правительствами, стала общераспространенным для Европы явлением, для профсоюзов и в дальнейшем будет важно сочетать сопротивление неолибералистской реструктуризации на Европейском уровне с сопротивлением на уровне национальном. Например, хорошей инициативой стало заявление германских и британских рабочих о своей солидарности с греческими трудящимися. Тем не менее, более конкретная поддержка состоит в противодействии реструктуризации у себя дома. Любое поражение, нанесенное политике жесткой экономии в одном государстве-члене ЕС, поможет аналогичной борьбе в других странах.
Размышляя об альтернативных путях преодоления кризиса, можно разграничить меры, рассчитанные на средний срок, от мер рассчитанных на долгую перспективу. В самом срочном плане, важно, чтобы германские профсоюзы добивались более существенного повышения зарплат у себя в стране с тем, чтобы германский внутренний рынок мог поглощать больше товаров, которые в настоящее время экспортируются. Аналогичную основу имеет под собой предложение Конфедерации профсоюзов Германии (DGB) о программе экономического стимулирования, инвестиций и развития для Европы. Этот новый «План Маршалла» разработан как программа инвестиций и развития на 10-летний период и состоит из сочетания институциональных мер, прямых инвестиций в государственный сектор, инвестиционных грантов для компаний и стимулов для повышения уровня потребительских расходов (DGB 2013). Неокейнсианские меры такого рода ослабят непосредственное давление на экономики стран Европы. Однако они не ставят под вопрос сложившиеся структуры власти, на которые опирается европейская политическая экономика.
Победа в борьбе против жесткой экономии зависит, в конечном счете, от изменения сложившегося в обществе баланса сил. Установление «государства всеобщего благоденствия» и более справедливого общества было основано на способности труда уравновешивать классовую мощь капитала (Wahl 2011). Поэтому победа над жесткой экономией потребует укрепления позиции труда в отношении капитала. Как отмечает Lapavitsas, «радикальная левая стратегия должна предложить такой выход из кризиса, который изменит расстановку социальных сил в пользу трудящихся и подтолкнет Европу в направлении социализма» (Lapavitsas 2011: 294). Отсюда следует, что, в среднесрочном плане, будет необходимо наладить более прямое вмешательство в работу финансового сектора. В рамках оказания банкам помощи из бюджетных средств, многие частные банки были национализированы, как, например, Королевский Банк Шотландии в Великобритании. Однако им было позволено продолжать функционировать так, как если бы они оставались частными банками. Государство вмешивалось в управление ими очень мало. Будет важно пойти дальше национализации банков к их социализации, добиваясь, чтобы банки действительно осуществляли свою деятельность в соответствии с потребностями общества. Подобный шаг внес бы прямой вклад в изменение расстановки сил в обществе в пользу трудящихся.
В длительной перспективе, однако, даже такого изменения баланса сил между трудом и капиталом будет недостаточно. Капиталистическая эксплуатация уходит корнями в формирование социальных отношений в процессе производства, вращаясь вокруг концепций наемного труда и частной собственности на средства производства. Эксплуатации, таким образом, можно положить конец только в том случае, если изменится сам способ организации производства.
[1] Данная статья впервые была опубликована на норвежском языке на сайте www.radikalportal.no
Андреас Билер является профессором политической экономии в Университете Ноттингема. Его последняя книга, Global Restructuring, Labour and the Challenges for Transnational Solidarity (Глобальная реструктуризация, труд и трудности осуществления транснациональной солидарности), была опубликована издательством Routledge в 2010 году. Андреас Билер имеет свой веб-сайт http://andreasbieler.net и ведет блог Trade unions and global restructuring (Профсоюзы и глобальная реструктуризация).
Austerity and Resistance: The Politics of Labour in the Eurozone Crisis
